А у нас на Венере. Фантастическая повесть - Червяков Александр

Отец хмыкает:

– Ну, вообще-то больше похоже на ад… Честно говоря, первый раз вижу человека, который называет нашу поверхность «раем».

– О, герр Романов! Вы, конечно, правы, я всё это понимаю. И давление, и температура, и кислота, и лава – условия для работы действительно адские. Ихь вайс дас, я знаю, я не одну сотню часов в экзоскафандре провёл на поверхности. Но вот как учёный я скажу, что Венера – это просто потрясающий объект для исследований. Одна высадка на поверхность – и уже можно писать книгу, а то и целых две. С этой точки зрения Венера – рай, парадис! Я вспоминаю свою первую высадку – ещё никогда в жизни мне не было так страшно, но какие же потрясающие образцы мы тогда привезли с собой на Землю! Мне хватило на диссертацию и две большие статьи по кристаллографии – одна из них, между прочим, была потом отмечена золотой медалью! Так-то!

Смотрю, Сенька решил в разговор вмешаться. Спрашивает хитро:

– Профессор, а скажите, вам на поверхности в экзоскафе не тесно?

Профессор смеётся:

– Намекаете на мой рост, молодой человек? Найн, ни в коем случае. Экзоскаф, напротив, сидит на мне просто как новенькая перчатка. Зэр элегант, очень даже изящно. Один раз, правда, я уронил в расщелину и упустил просто потрясающий образец. Исключительно интересный кристалл, он мог бы стать жемчужиной коллекции нашего института, и вдруг я его роняю! От досады я топнул ногой так сильно, что сломал педаль управления. Заклинило сервопривод, и в тот раз я чуть не погиб. Вот так. При моих габаритах сердиться и топать ногами очень вредно, очень!

Отец говорит:

– А что же вас никто не подстраховал?

– Герр Романов, ихь бин кайн бергарбайтер. Я не шахтёр, я учёный, у меня нет бригады. В тот раз я на поверхности был один, и спасло меня только чудо.

Вот это да! Этот профессор летает на поверхность один?! Без напарника?! Это же совсем без головы надо быть! Недоверчиво гляжу на этого немца – может, врёт? А отец нахмурился и покачал головой:

– В другой раз чуда может не случиться. У нас летать на поверхность в одиночку строжайше запрещено.

– О, у нас тоже это не приветствуется. Но я привык. Мне даже нравится летать в челноке одному. Когда народу много, я всегда боюсь неосторожно развернуться и наступить на какого-нибудь зазевавшегося коллегу.

И смеётся.

– Но как же Вы тогда выходите на поверхность? Кто-то же должен оставаться в челноке. Изнутри экзоскафа Вы ни трап не сможете опустить, ни шлюз открыть. Совершенно не понимаю…

– Нет ничего проще. Я перепрограммировал компьютер челнока так, чтобы он принимал команды с экзоскафа дистанционно. Даю команду на компьютер, компьютер открывает мне шлюз, я захожу.

– И всё равно это очень рискованно. И к нам сюда Вы тоже один прилетели?

– Да, конечно. Я Вам, герр Романов, больше скажу: я и на северный полюс к Вам тоже собираюсь один. Для меня это нормально, не волнуйтесь.

Тут я вопрос задаю:

– Пап, а пап, а вот если у тебя на поверхности с экзоскафом что случится – ты как ты своим демонам про аварию сообщить сможешь?

Отец отвечает:

– Ну, во-первых, голосовая связь есть. Можно и через пульт, по компьютеру. А чаще всего просто включаем огни сверху экзоскафа. Код простой. Один зелёный огонь – «идёт работа». Два зелёных – «всё в порядке». Три зелёных – «здесь безопасно, идите сюда». Один красный – «внимание». Два красных – «нужна помощь». Ну а три красных – это самый плохой сигнал. «Опасность, не подходить».

Тут я чай допил и решил немецкому профессору свою коллекцию показать. Ему наверняка понравится. Кристаллы редкие, слитки, камни – ну, всё, что папка мне с поверхности приносит. Вот жалко только – «лавовых драконов» у меня ни одного не осталось после того раза, всех расплавили… Иду к себе в комнату. Гляжу – Сенька тоже со стула слез и следом идёт. Захожу, Сенька за мной, и дверь за собой закрывает. Спрашивает меня:

– Ты, Ром, хочешь профессору свою коллекцию показать?

Я головой киваю и лезу в стол. А Сенька руку мне кладёт на плечо и говорит:

– Рома, пожалуйста, не надо. Не показывай.

– Сенька, ты чего? Чем тебе профессор-то не понравился? Нормальный он дядька, весёлый, почему мне ему коллекцию свою не показывать?

А Сенька отвечает:

– При чём тут «понравился» или «не понравился»? Хороший он дядька, я не спорю. Только ты внимательно слушал, что он рассказывал?

Пожимаю плечами – ну слушал и слушал, в чём дело-то? Сенька подождал чуть, а потом говорит:

– Ром! Ты лучше покажи профессору ту фотографию, где твой папа на поверхности в экзоскафе. А кристаллы не надо. Пока не надо. Я такую вещь придумал, ты просто ахнешь, когда расскажу. Только я потом расскажу, когда гости разойдутся и спать ложиться будем. Договорились?

Странная на самом деле просьба, глупая даже. Что он такого мог придумать? Почему кристаллы показывать профессору нельзя? Но дружба есть дружба. Раз друг просит – значит, так надо.

– Хорошо, – головой киваю. – Покажу фотографию. Только если ты мне потом какую-нибудь чепуху несуразную расскажешь, это совсем не по-товарищески будет.

А Сенька говорит:

– Нет, Ром, не чепуху. Вот честное слово!

Вечером стягиваем комбезы, залезаем под одеяла. Мама пришла пожелать нам «спокойной ночи!», потом выключила свет и вышла из комнаты. Я достаю из-под подушки планшет, включил фонарик. Гляжу – Сенька с верхнего яруса ко мне тихонько по лесенке спускается. Я ноги поджимаю, он усаживается ко мне на койку и рассказывает:

– Рома, я всё думал и думал – как бы мы с тобой могли управлять экзоскафом на поверхности? Мы же маленькие, у нас до управления ни руки не достанут, ни ноги. А когда этот профессор стал рассказывать, как он один на поверхность из челнока выходит, меня как по голове стукнуло – и как я раньше сам до этого не додумался? Если с экзоскафа можно настроить дистанционное управление центральным компьютером челнока, тогда, получается, и центральный компьютер может дистанционно управлять экзоскафом! Понимаешь?

– Пока не очень. Но ты продолжай, интересно.

– Когда человек в экзоскафе, допустим, двигает рукой или ногой, информация с датчиков идёт на пульт, а уже с пульта команды поступают на сервомоторы. Я внутри экзоскафа ни рукой, ни ногой двинуть не смогу – только мне и незачем! Нужные команды можно отправить на пульт с центрального компьютера. А в центральный компьютер эти команды могут попасть откуда угодно. Например, с моего планшета!

Я даже подпрыгнул, одеяло с меня слезло:

– Сенька, ну ты молодчина, это же здорово! Получается, экзоскафом можно управлять с планшета?!

– Ага, почти как роботом в видеоигре. Надо только влезть в центральный компьютер челнока и перенастроить программу.

– Ну, влезать в компьютеры – это по твоей части. Классная идея, честно. Только…

Сижу. Голову на руки положил. Раздумываю. Потом грустно говорю:

– Это ты всё здорово придумал, Сень. Только толку от этого никакого. Потому что для того, чтобы управлять экзоскафом, нужно в него забраться. Причём не здесь, на станции, в ангаре – а там, на поверхности. А на поверхность нас с тобой ни за что никто не возьмёт.

– А спорим, что я знаю человека, который нас возьмёт на поверхность?

– Не хочу я с тобой спорить! Если знаешь – говори, не тяни резину! Ну, кто это такой добренький?

– Профессор Шнайдер, вот кто!

Я от удивления только рот раскрыл:

– Сенька, ты рехнулся? Как ты себе это представляешь? «Мальчики, не хотите ли слетать со мной в экспедицию на равнину Снегурочки?». Или маму попросить, чтобы она нас с ним отпустила, да?